Как феномен Имрана Хана может повлиять на жизнь Пакистана и региона

Транспортные коридоры через Афганистан в Пакистан важны для Центральной Азии

Пакистан все-таки находится гораздо ближе, чем нам кажется. По крайней мере с момента прихода движения «Талибан» к власти в Афганистане в августе 2021 года. Потому что хорошо известно, что 30 лет назад в 1994 году это движение было создано при помощи Пакистана. В этой стране есть такая религиозная партия «Джамиат-и улема ислами». Ее идеология связана с деобандийским направлением в исламе и именно в ее примерно тысяче медресе в Северо-Западной Пограничной провинции Пакистана и обучались командиры и боевики «Талибан». Организационную поддержку тогда талибам оказывала Межведомственная разведка Пакистана (ISI).

Но что самое интересное, это то, что современные талибы все-таки менее радикальны, чем это было в прошлый раз с 1996 по 2001 годы. Можно допустить, что это связано именно с позицией Пакистана, который явно оказывает некоторое сдерживающее влияние на «Талибан». В свою очередь это позволяет разным странам поддерживать торгово-экономические отношения с нынешним правительством Афганистана. Среди этих стран находится и Казахстан. Кроме того, для экономического развития стран Центральной Азии очень важна реализация транспортных коридоров через Афганистан в Пакистан.

Так что для нас очень важно, что происходит в Пакистане и как будут развиваться там события. Это важно для безопасности региона, для решения экономических задач. Кроме того, Пакистан очень сложная страна с высоким уровнем религиозности. Для того, чтобы контролировать все сложные процессы в этой стране с населением 237 млн человек, необходимо, чтобы там была стабильная власть. По итогам этих выборов это становится все более неочевидным.

Особенности политической системы страны

Главная интрига прошедших выборов состоялась еще до их проведения. В январе бывшего пакистанского премьер-министра Имрана Хана приговорили сразу к трем срокам в общей сложности к 31 году заключения. Каждый срок был не слишком логичен, но у них другая логика, связанная с внутриполитической борьбой. 10 лет Имрану Хану дали за публикацию секретной телеграммы пакистанского посла в США. 14 лет за продажу подарков на сумму в полмиллиона долларов, полученных им во время премьерства. Еще 7 лет он вместе со своей женой получил за то, что они не стали соблюдать положенный в исламе трехмесячный срок (идда – прим. ред.) после развода перед тем, как снова пожениться. При этом еще в октябре 2022 года Имрану Хану было запрещено снова избираться на государственные должности сроком на 5 лет.

Все это наглядно демонстрирует какое внимание нынешние пакистанские элиты уделяют личности этого опального политика. Настолько большую проблему представляет Имран Хан. Дело здесь в том, что он своей деятельностью не просто затронул основы политической организации Пакистана, но и смог использовать новые тенденции в политике. В первую очередь популизм, в этом смысле Имран Хан, безусловно, самый яркий политик Пакистана.

При этом этот популярный игрок в крикет началом своей карьеры полностью обязан пакистанским военным. Здесь стоит отметить особенности политической системы Пакистана. Она является результатом британского колониального правления. Британцы создали в бывшей Британской Индии, на руинах которой, собственно, и возник Пакистан, все институты – от системы образования, судов, рыночной экономики западного типа до администрации, системы выборов, местного самоуправления, полиции и армии. Все это сохранилось до сих пор.

Но здесь есть своя специфика. Институты остались условно западноевропейскими, но содержание часто было вполне себе восточным. Например, выборы должны были создать конкурентную политическую среду с соответствующими партиями и идеологиями. На деле же наибольшим влиянием пользуются местные элиты. Влиятельные семьи на местах контролируют так называемые банки голосов, которые они уступают политическим группировкам, которые ведут борьбу за власть на уровне провинции или целой страны. Естественно, не просто так.

Политическая конкуренция между двумя партиями

Но на уровне страны ситуация не менее сложная. В Пакистане существуют определенные трудности с общей идентичностью. Здесь есть примерно пять крупных этнических групп. Наибольшая численность у пенджабцев, за ними идут синдхи, потом пуштуны и белуджи. Отдельную группу представляют мухаджиры. Это выходцы из Индии, которые стали беженцами после разделения Британской Индии на собственно Индию и Пакистан.

Из всех этих групп среди части белуджей существуют сепаратистские движения - Фронт освобождения Белуджистана (ФОБ) и Армия освобождения Белуджистана (АОБ). Они базируются в Иране и именно по ним в январе Пакистан наносил ответные удары после атаки иранцев по еще одной белуджской организации «Джейш аль-Адль», которая базируется на территории Пакистана.

Характерно, что белуджские организации Пакистана (Армия и Фронт освобождения) вполне себе светские. В то время, как белуджи Ирана религиозные. Скорее всего это зависит от того, кто их противник. Все-таки Пакистан сохраняет светские институты, а Иран очень религиозен.

В то же время у пуштунов Пакистана есть провинция Хайбер-Пахтунхва и национальная партия «Авами». Но также пуштуны широко представлены в провинции Белуджистан и в крупных городах Пакистана. Среди пуштунской элиты в свое время были распространены идеи Пуштунистана. Но в любом случае отдельные пуштунская или белуджская идентичности вызывает определенное беспокойство у представителей государства.

Но более сложная ситуация связана с характером политической конкуренции в Пакистане. Здесь многие десятилетия продолжается борьба между двумя политическими силами. Народной партией и Мусульманской лигой. Первую традиционно возглавляют представители семьи Бхутто. Лидером второй последние десятилетия является Наваз Шариф.

Тонкость ситуации в том, что Народная партия опирается на провинцию Синд и населяющих ее синдхов. В то время как Мусульманская лига - на Пенджаб и пенджабцев. Конечно, они могут расширить электоральную поддержку. К примеру, в ситуации, когда оппонент долго находился у власти и к нему накопились претензии и общественное возмущение. Еще один вариант, если той или иной партии удастся собрать банки голосов за пределами своей провинции и своих этнических групп. Поэтому они вынуждены вести борьбу за голоса белуджей, мухаджиров и пуштунов. Перераспределение этих голосов и определяет итоговую победу одной из двух политических сил.

У пакистанской армии – особая роль

Но самую важную роль играет другой политический институт – армия. Ее можно условно назвать, по аналогии с европейской историей, «делателем королей». Несколько раз армия устраивала военные перевороты. Последний раз в 1999 году, когда генерал Первез Мушарраф арестовал премьер-министра Наваза Шарифа из Мусульманской лиги. Причем, сам Мушарраф был мухаджиром. Это лишний раз подчеркивает, что армия Пакистана старается быть над межэтническими противоречиями и поддерживать общепакистанскую идентичность.  

Но армия не может долго управлять самостоятельно, она все равно должна была учитывать внешнюю и внутреннюю ситуации. В 2007 году на митинге в Равалпинди в результате теракта погибла бывший премьер-министр Беназир Бхутто, лидер Народной партии. После этого на волне возмущения президентом стал ее муж Асиф Зардари. В 2013 году на выборах победила Мусульманская лига и премьером стал Наваз Шариф.

Однако в 2018 году выборы выиграла партия «Техрик-е Инсаф» Имрана Хана. Тогда она получила 116 мест из 270. Хотя партия существовала с 1996 года у нее не было шансов на приход к власти. Считается, что новой силе помогли военные, которым надоела борьба двух партий, а фактически двух провинций и даже двух идентичностей – синдхов и пенджабцев.

Кто такой Имран Хан?

В этом смысле Имран Хан был удобным кандидатом. Он был этнический пуштун, но с общепакистанской идентичностью, которая была более типична для молодой части населения городов. Он родился в столице Пенджаба Лахоре, значит не был чужим для пенджабцев. Он был публичной фигурой из-за своей игры в крикет. Но самое главное, он был ярким политиком, популистом, который делал ставку на общество в целом, а не на этнические группы и местные элиты.

С 2018 по 2022 годы Имран Хан был премьером. При нем заметно ухудшились отношения с США, которые в ответ приостановили выделение 1,3 млрд долларов военной помощи. Он пытался противопоставить США Россию и Китай. С Москвой обсуждался вопрос строительства газопровода от порта Карачи до Лахора. С Китаем у Пакистана был масштабный проект «Экономический коридор».

В 2021 году Имран Хан сыграл большую роль в событиях в Афганистане, которые привели к власти движение «Талибан». Это особенно важно с учетом большой интриги, которая сохраняется в отношении оценки событий в Афганистане тем летом. Тем не менее, талибы сегодня менее радикальны, чем 25 лет назад и без Пакистана здесь явно не обошлось.

Но в 2022 году его отправили в отставку. Для этого в парламенте сформировалась коалиция. Премьером стал Шахбаз Шариф, брат Наваза Шарифа. Логика заключалась в том, что старые партии смогут при поддержке военных отодвинуть Имран Хана от активной политической деятельности.

Но он остался ярким политиком-популистом и не хотел сдаваться. Но самым большим сюрпризом стало то, что он смог построить собственную систему лояльных местных политиков с их банками голосов. В результате бунтующий Имран Хан стал серьезной проблемой для армии и элиты. Прошедшие 8 февраля парламентские выборы должны были эту проблему решить. Для того, чтобы обеспечить результат, его, собственно, и приговорили к 31 году тюремного заключения. Для его партии был введен запрет по техническим причинам участвовать в выборах.

Кто вошел в парламент страны по итогам выборов

Тем не менее, независимые кандидаты, поддерживаемые Имраном Ханом, набрали 97 мест. Мусульманская лига получила 76 мест, Народная партия 54 места. Еще 37 мест получили другие кандидаты. Согласно пакистанскому законодательству только партии могут формировать правительство. Поэтому «Техрик-е Инсаф» не получит такого права.

Но сторонники Имрана Хана могут испортить жизнь, например, тому же руководителю Мусульманской лиги Навазу Шарифу, который, с большей долей вероятности, станет следующим премьер-министром. Хотя чисто теоретически они могли бы поддержать любую партию, которая согласилась бы опереться на их голоса в парламенте. Но такой вариант маловероятен. Мусульманской лиге и Народной партии, при всех их противоречиях, проще вернуться к прежней модели конфигурации политических сил. Тем более, что армия эту идею поддерживает. Поэтому 97 голосов из 265 не дадут возможности Имрану Хану и его сторонникам получить влияние, соответствующее их популярности в обществе.

Нестабильность в Пакистане никому не выгодна

Но главное все же заключается в том, что Пакистан слишком важная страна для всех заинтересованных внешних сил. Любая возможная нестабильность здесь никому не выгодна, особенно на фоне больших экономических проблем и критической зависимости от внешней помощи. К тому же, в Пакистане очень большое и весьма религиозное население.

Так что, предсказуемое руководство в Пакистане, пусть даже не слишком соответствующее классической общедемократической модели развития, все же воспринимается в качестве лучшей альтернативы. Тем более, что в истории этой страны были военные диктатуры. К примеру, весьма характерная история была в 1977 году.

Тогда выборы выиграла Народная партия во главе с Зульфикаром Бхутто, отцом Беназир и дедом нынешнего лидера Народной партии Билавалом Бхутто Зардари. Оппозиция оспорила результаты. В ответ Бхутто арестовал лидеров оппозиции, он установил военное положение, начались массовые протесты. Военные организовали переворот и в 1979 году казнили по обвинению в якобы совершенном убийстве.

В общем политическая жизнь в Пакистане всегда была непростой и очень бурной. Но самое интересное, что когда-то созданные британцами институты работают, пусть даже с большим скрипом. Конечно, они не могли себе представить, что армия будет играть такую роль в политике страны. Но при подобном наличии внутренних противоречий какой-то арбитр все же, наверное, необходим.